смотря какие указатели. есть и тот, где "осторожно, здесь похищают пришельцы".)

Бывают такие пришельцы, очаровательные, раз в два года где-то.))
Знак "Осторожно, верблюды" тоже популярен.

В любом случае проздравлям с поступлением на ин яз... "А нафига" надо было думать раньше Примерно 20 лети назад (или сколько там с момента рождения )

"Ты любишь не тех, кто был создан, чтобы, а тех, кто пока не знает "А нафига?" - по ассоциации)
Пасиба) сегодня пойду узнавать, насколько широка вертикальная улыбка ситуевины. Расхождения, которые еще сдавать, узнавать то есть))

Winjo Ого подключка Я хотела написать тебе эту фразу, просто с твоего поста ее считала, но решила - не, не буду... А ты ее прописала в следующем... Бу га га...

Прямой эфир, Смольный на проводе))
В Изюбринках есть такие кодовые фразы, вроде "А вокруг апрель и небо - какого лешего...", "Я насню тебе сегодня морские ракушки...", "Мы в свои двадцать выучились любиться..."
и еще другое, встречала? - "Они смеются, ты тоже слышишь? Они нас делят на ин и янь"

Последнюю не помню... А можна сам стих?

Так, минут через 20 найду. Пока то, что нашла, тоже впечатлило когда-то.

Женское
Женское

А женщиной становиться, как правило, нелегко. Сначала мы все – за принцем, по следу его подков, ну, то есть, подков-то конских, но дело уже не в том – два взгляда, потом – знакомство, а после – с коня, и в дом. А дом полыхает жарко от страсти и чистоты, и ты для него – служанка, и девушка из мечты, что надо, с умом подбрито, ну просто три раза ах, у трона и у корыта, и всюду – на каблуках. А он копошится мелко под грузом твоих надежд, угрюмо глядит в тарелку – «Ну что ты, родной, не ешь», испуган почти до колик безумством твоей души, и вот он – блудливый котик – из дому навек бежит. Ну что тут – пожар потушишь, коня на скаку схватив – ах, сволочь, он плюнул в душу, развод и аперитив.
Потом ты выходишь в поле, походка твоя легка, ты кошка, и ты на воле, и в поиске мужика. И бедра твои округлы, и очи твои с искрой, ну что вы, какая кухня, безумие, домострой! Из карточной рассыпухи ты вытащишь даму пик, на лавке рядком старухи считают – тебе кирдык, совсем загуляла девка, пропащая, что сказать, и, словно плевок, припевка – плешивое слово «блядь». Тебе наплевать на это, ты греешь холодный дом, подружки дают советы, но чаще ты спишь с котом.
Но сказано – время лечит, не угли уже, зола, и ноги на чьи-то плечи – для радости, не со зла, и вот он – герой романа, в руках номерок зажат, глядишь на его изьяны и дринькаешь оранжад. Ну что там у нас по списку – храпит по ночам с тоски, мечтает о Жанне Фриске и прячет в диван носки. Все это портрет с натуры, Чапаев и пустота, известно, все бабы – дуры, но ты-то уже не та! Где нынче отыщешь принца, спасибо, он был уже, и ты воздвигаешь в принцип пристрастие к неглиже. Свободны, бесспорно, оба, спокойна от а до я, но душит ночами злоба – где шляешься ты, свинья? Однажды (и это странно!) поставишь ему на вид, и вот уж герой романа не пишет и не звонит.
Бесстрастно поставишь точку и выйдешь на белый свет, но снится ночами дочка, которой все нет и нет. Работа, друзья, карьера, подводка, помада, тушь, и очередь кавалеров, но капает в ванной душ. Все это, пожалуй, глупо, что делать, такая жизнь, украдкой кусаешь губы, когда говорят «ложись!». Однажды, устав до колик от шума и от кальсон, решишь, что отныне в койке ты ищешь здоровый сон.
И вот ты живешь – не тужишь, такая Карден-Диор, подруги давно при муже, зато у тебя – декор, готовишь себе лазанью, калорий отсыпав горсть, но звезды уже сказали, что будет нежданный гость. Ух, ты бы по этим звездам – в упор, из дробовика, но поздно, родная, поздно, куда ты без мужика? Ты помнишь – твердила мама, что надо терпеть, как вол, и папа, приняв сто граммов, стучал кулаками в стол, дурная, лихая сила его волокла до дна… Потом, у его могилы, не плакала ты одна. Но память – такая штука, она норовит предать, и мама все просит внука, чтоб отчество передать. Ну все, отвлеклись, довольно, пока мы болтали здесь, подъехал клиент на «Вольво», и денежки тоже есть. «Хватай, – поддержали с тыла подруги, – не то уйдет!» …Ну, в общем, ты с ним крутила, не сделав потом аборт. Сказала ему без крика – спасибо, на этом все, а он улыбался дико, почувствовав, что спасен.
«Зачем, почему, ты дура!» – кричали ей вслед глаза, живот, округлив фигуру – единственный, кто был за. Плевать на слова и сплетни, не им за тебя решить, а дочка родится летом, но надо еще дожить.
…Сгорает в кастрюле каша, в игрушках царит бардак (а дочку назвали Машей, без умысла, просто так). Глядишь на нее украдкой, не веря в свою судьбу, а дочка мусолит пятку и мрачно кривит губу. Растет, головенкой вертит, конфету зажав в руке, а ты, улыбаясь, чертишь зарубки на косяке. Конфета, потом – помада, с подружкой глоток вина, и «Мамочка, ну не надо, я просто пройдусь – луна, ты знаешь, а он хороший…», и роза на стебельке. Паршивца зовут Сережей, и ты с ним накоротке. Свои вспоминая роли, волнуясь, сходя с ума, ты, вместо «Рехнулась, что ли?!», ей скажешь: «Решай сама. Подумай, чего ты хочешь, дорог на земле полно…», и будешь потом полночи бездумно курить в окно. Как сделать, чтоб ей, малышке, зажегся другой маяк, твои не достались шишки, колдобины, острия? Прикрыть бы, укутать, спрятать… чтоб жизнь не открылась ей, и стала дешевым ядом, как выдохшийся портвейн.
Дождавшись свою пропажу, увидишь, как в первый раз, и все про себя расскажешь, без вымысла и прикрас. Про то, как дрожат ресницы, когда за душой – беда, и первый, зараза, снится, пусть изредка, иногда, и третий, четвертый, пятый… любовь, понимаешь, Маш? «И твой заезжает папа, впадая в семейный раж, и Коля звонит, и Гриша, ну, помнишь, такой, в пальто? Все это, родная, слышишь, должно быть, совсем не то. Но я не жалею, дочка, себя на куски разбив…» И скажешь, поставив точку: «Не бойся. Живи. Люби».
Затянешься, глядя прямо, и грянет – из темноты: «Какое ты чудо, мама! Я тоже хочу – как ты!»

(с) М.Хамзина

Это были технические трудности в офисе, свет вырубался. А я как раз шарилась по Цитатнику, "Они смеются" там, правда, не оказалось. Воть:


Они смеются – ты тоже слышишь? Они нас делят на инь и янь, зовут молиться, гулять по крышам, в кусты заталкивать свой рояль, гореть в кострах фанатичной веры, тонуть в болотах любви слепой… Они измажут полнеба серым, а что достанется нам с тобой? В кладовке заперты банки с краской, я знаю место, где спрятан ключ, но ты читаешь ребенку сказку, а я расплакаться не хочу.

Они меняют свои расклады и прячут козыри в рукава, а мы так громко кричим «не надо», что глушим собственные слова. Они, эстетствуя, строят замки, разносят хижины в пыль и грязь. Внутри на стенах – стальные рамки, куда нас втиснули, не спросясь, а мы стремимся обратно слиться, сдирая кожу об их края. Искрится сон на твоих ресницах, в котором царствует злой ноябрь, в котором стылый прозрачный воздух пластает горло осколком льда. Еще немного – и будет поздно, и мы разделимся навсегда.

Они, конечно, совсем не злые, им вечность высветлила глаза. Они сжигают свои мосты и боятся даже взглянуть назад, где было (не было? было?) счастье, и поцелуи до вспухших губ, и подвозивший бесплатно «частник» до забегаловки на углу, где крепкий кофе горчил полынью и звезды падали с люстры вниз…

И мы, которые были ими, еще пытаемся вновь срастись.
(с) Visenna

ох...
спасибо...

И меня торкнуло.
О, я щас еще найду, ее же, околорелигиозной тематики, но тоже пробирает.

[неколыбельная]

Перестань, малыш, рыдать, перестань.
Эта жизнь – как увертюра с листа,
Как вслепую по-над пропастью шаг,
Наудачу, наобум, не дыша.

Знаешь, солнышко, уж так повелось –
Бьет любовь копьем под ребра насквозь,
До убийства, до тюрьмы, до креста,
До засунутого в рану перста.

Тише, милый, постарайся уснуть.
Божьи мельницы твой выбелят путь
Через тернии предательств и лжи
В светлый дом, где ты останешься жить.

Не болит уже? Вот видишь, дружок.
На судьбу кладу последний стежок.
Только пеной по губам – тишина:
«Он же маленький! Не надо, не на…»

[немолитва]

Не могу, прости. Не люблю, не живу – боюсь.
Не была женой, но пока еще все же мать.
А вино горчит, а у хлеба прокисший вкус…
Каждый день дрожу, что прикажешь его отдать.

У него судьба – на ладонях твоим клеймом,
У него в глазах на кресте догорает мир,
Где была семья, дети, внуки, уютный дом…
Отпусти его, упаси от своей любви!

Иордан кипит на костре человечьих тел,
По чужим счетам истекает последний срок.
Я не плачу, нет. Все исполню, как ты хотел.
Лейтраот*, мой сын. Аллилуйя, пресветлый Бог.

[невстреча]

Ни покоя, ни света. Ни дома, где свет и покой.
Шкура моря – зеленые волны от Кипра к Афону.
Одряхлевшее время чихает, страдает цингой
И бессильно кусает подножие римского трона.

Медный привкус латыни – как кровь. На чужом языке
Корабли заклинают от бурь и коварства пучины
Оголтелые чайки. Увядшая ветка в руке –
Обещание смерти. Скорее бы. Хочется к сыну.

Неуютно и зябко. Никто не выходит встречать,
Только “Ave Maria” сквозь стены доносится глухо.
Матерь божья? Оставьте, ей-богу. Больная старуха.
На воротах – кольцо. Постучаться?
…мне страшно стучать.

___________________________
*лейтраот (ивр.) - до свидания

Я уже и забыла, как цепляют такие штуки, когда читаешь в первый раз.
И очень хочу вспомнить))
Не поделишься чем-то схожим по силе воздействия?

Оххх... Хорошие... болящие...

А поделиться... другое, однозначно... Не знаю... меня вот такое зацепило... Тут нет живого кровящего надрыва, как в тех, что ты выложила... Но для меня это больная тема...

Гела
Собачий рай
Я жила не лучше и не хуже -
Так, пожалуй, многие живут:
Шлепают в распутицу по лужам,
Берегут нехитрый свой уют,

Летом недовольны мы жарою,
А зимой бранимся на мороз.
Не была ни доброю, ни злою...
Правда, у меня еще был пес.

Он прибился раз на остановке:
Весь кудлатый и бока в репьях.
Отгонять его было неловко-
Сумки продуктовые в руках.

"Что ж, пойдем". В удачу не поверив,
Он растерянно вилял хвостом.
Оглянулся на меня от двери.
"Ну, входи. Теперь это твой дом".

Мы не стали до конца друзьями -
Слишком долго прожили одни,
Но гуляли вместе вечерами,
Нас манили города огни.

А потом я вновь одна осталась -
Заслужил Репей собачий рай.
Был и нет. Какая, впрочем, малость.
Я слезинку стерла невзначай.

Я-то рай навряд ли заслужила,
Не открыть небесные Врата:
Попусту растрачивала силы,
Душу скрыла будней суета.

Ангел голову склонил печально:
- Не плоха ты и не хороша,
Просто в шумной суете вокзальной
Потерявшая себя душа.

Скупо улыбнулась: - Извините,
Только поздно мне себя искать.
Солнце жгло, застывшее в зените,
Не укрыться, не вернуться вспять.

Зря, наверное, но все же оглянулась -
Над Вратами нимб сиял из звезд.
Кованная створка распахнулась -
Бросился ко мне кудлатый пес.

Действительно, спокойное, но от этого не менее )
Мне что-то больше надрывное попадается - на собачью тему "Стихи о рыжей дворняге" Асадова. Знаешь?
И вообще - блин, как жалко, что я потеряла свою стихуевую папку, когда переставляла систему! Осталось в основном то, что я помню на память)

А сердце чистейшей породы...
...не надо про это...

я его наизусть знаю, почти... и не хотела, само выучилось...

Я сейчас вспомнила, и именно эти строчки, хотя в последний раз читала лет ... назад. Потрясающее.
Есть вещи, которые запоминаются сами с первого взгляда.

Это самые сильные строки просто...
Еще есть стих про лошадей и про корабль, вот не помню только, Асадова ли? Знаешь такой? Если нет - я принесу завтра напеатаю (если не заффтыкаю) ... Про гнедой остров, плывущий в океане...

"Океан и лошади".
Лошади умеют плавать.
Но не хорошо, не далеко.
Глория по-русски значит слава
Это вам запомнится легко.
Шел корабль, своим названьем гордый.
Океан старался превозмочь.
В трюме, добрыми мотая мордами
1000 лошадей топтались день и ночь.
1000 лошадей, подков 4000,
Счастья всёж они не принесли.
Мина кораблю пробила днище.
Далеко-далеко от земли.
Люди сели в лодки,
В шлюпки влезли,
Лошади поплыли просто так.
Как же быть, и что же делать если.....
Нету мест на лодках и плотах?
Плыл по океану рыжий остров,
В море синем остров плыл гнедой.
Им сперва казалось - плавать просто,
Океан казался им рекой.
Но не видно у реки той края
На исходе лошадиных сил.
Вдруг заржали кони,
Возражая тем, кто в океане их топил.
Кони шли на дно и ржали,
Ржали, все на дно покуда не пошли.....
Вот и все, а все-таки мне жаль их..........
...рыжих, не увидевших земли...
...так и не увидевших земли.....................
* * * * * * * * * * * * * * * * * * * *
Я не верю в гибель лошадиную.
Пусть не все, но выжили они.
С дна морского к верху шли акулы,
Но хватали слабых лишь одних.
Разливалась кровь по океану
Но вожак упрямо плыл вперед.
И казалось у него как будто
От копыт шли искры в толщу вод.
Рыжий остров медленно, но таял
Уменьшался остров тот гнедой.
Но немного плыть уже осталось
Кони, кони слышите! Прибой!
Вот копыта дна уже коснулись
И вода отхлынула от них.
Вышли на берег измученные кони
Победили смерть свою они.
Где-то люди есть и есть машины,
Где-то города стоят шумя.
Только здесь на острове все тихо
Ни людей, ни шума, ни огня.
Только ветер воет здесь тоскливо
Да еще вдруг топот прозвучит
То табун коней вдоль океана
С бешеною резвостью летит.
Ветер гривы длинные расчешет
Океан умоет их водой
И живут они, судьбой довольны
Посреди равнины голубой.
Остров тот - песчинка в океане.
Только кони вольно там живут
И отныне остров этот дикий
Лошадиным островом зовут.

Втоую часть уже кто-то дописывал...
Я раньше только первую знала... в инете токо что нашла Везет!